В 2021 году состоялась премьера фильма «Прабабушка легкого поведения», в котором роль швейцара неподражаемо сыграл народный артист России Евгений Герчаков.
Сегодня он рассказывает об актерской профессии, ролях в театре Луны, в котором служит четверть века, вспоминает комические случаи.
— Евгений Аркадьевич, уже 16 лет в Театре Луны идет спектакль «Лиромания», в котором вы исполняете Короля Лира. Причем это спектакль музыкальный. И вы тоже поете. Но широкой публике вы известны как комик. Насколько вы себя оцениваете – кто вы?
— 50 на 50. Я могу играть и драматические спектакли, и мюзиклы. Например, в Театре Луны, играю и в драматических спектаклях, например, Сальвадора Дали, короля Эдипа. Это же высший пилотаж дойти от комика до трагика
— Ваш отец был военным и насколько я знаю, он хотел, чтобы вы стали спортсменом. Как получилось, что вы попали на сцену?
— Отец был кадровым офицером, капитаном первого ранга, работал начальником Дома офицеров. Отец воевал на Дальнем Востоке, участник советско-японской войны, имеет медаль «За победу над Японией». Но при этом был музыкантом. Он в детском доме увлекся музыкой, не зная нот, подбирал мелодии на разных инструментах по слуху. Во Владивостоке отец познакомился с мамой, она была уже поющей артисткой, выступал вместе с ней. Я помню, как они прекрасно пели. И возможно тоже отложило определенный отпечаток.
Но в детстве я увлекался разными видами спорта, больше всего любил футбол. И когда отца перевели на Черноморский флот, тренировался даже год в команде мастеров, в классе Б, получал зарплату. Папа очень хотел, чтобы я стал спортсменом. Часто бывал на тренировках, наблюдал за мной, отмечал, что у меня хорошо получается. Но мама мечтала, чтобы я стал артистом. И как обычно в таких ситуациях побеждает женщина. И она настояла, чтобы я после школы поехал поступать в Гнесинку (Российская академия музыки имени Гнесиных). Даже давала советы, как наверняка поступить. Принцип был простой: я должен был понять, кто в приемной комиссии председатель.
После нужно было подойти к нему, смотреть в глаза и петь только для него. А все остальные члены жюри по мнению матери должны были починиться мнению председателя взять меня на курс. Я так и сделал: войдя в зал с приемной комиссией, выбрал мужчину с длинными седыми волосами. Подойдя к нему, начал смотреть ему в глаза, как советовала мама, и запел «Опустела без тебя земля…» От такого натиска мужчина начал скатываться под стол. Я только слышу за спиной: «Комик, комик… Настоящий комический артист». Так я был зачислен.
— А в молодости проявлялся актерский талант?
— Как-то оказался по молодости в спешке в электричке без билета, а в вагоне с двух сторон контролеры. А до остановки далеко, на полном ходу в окно не выпрыгнешь. И я с совершенно безмятежным видом пошел в сторону одного контролера и с безмятежным видом на ходу бросаю: «Я уже у вашего коллеги отметился». Контролер только буркнул в ответ: «Угу». И так благодаря актерскому таланту прорвался из засады на волю.
— И как складывалась ваша карьера после окончания Гнесинки?
— Меня призвали в армию. Но призвали актером в Центральный Академический театр Советской Армии. Это мне польстило, так как это был театр с залом в тысячу мест, с пятиконечной звездой. Тем более я считал, что отцу это должно быть приятно, что я буду выступать в ведомственном театре Министерства обороны – ведь он был военным… И после окончания срочной службы я остался в театре на 10 лет. Я мало что понимал. Но из-за того, что театр был ведомственным, преобладала военно-патриотическая тематика. Играть там было престижно. Тем более работали метры: Зельдин, Касаткина и другие известные актеры. Некоторые работали всю жизнь. Но это и опасно, так как заштамповываешься, становишься заложником системы..
— Поэтому вы и ушли?
— Да, играл в театре «Эрмитаж», одновременно в Театре Розовского, долго выступал в Швейцарии.
— А не было остаться желания в Швейцарии?
— Это был 1992 год. Мы там были с на гастролях в Швейцарии с Театром «Эрмитаж». Меня увидели, я понравился, поэтому пригласили играть главную роль Фрейда в Муниципальный театр Женевы «Де Каруж». Мы, русские, его называли ДК «Красный». Главным режиссером там был поляк: он хорошо понимал меня, а я — его. Я играл Фрейда. Точнее, его Душу. Пел на идише, так как Фрейд был евреем. Контракт я отработал и вернулся. Ведь Швейцария не театральная страна. Там банки, банки, банки. Искусство чисто формальное. Ведь там нет постоянного репертуара. Делают один спектакль, прокатывают, а потом сжигают декорации и начинают готовить новый спектакль. А актер должен устраиваться в банк, чтобы выжить. Но может я был дураком, что вернулся. Так как зарплаты в России в начале 1990-х были маленькие.
— Что больше нравится: театр или кино?
— Нравится полежать на диване, посмотреть телевизор. На серьезно: театр — больше, он сложнее. В нем больше энергии. Хотя была одна картина, которая перевернула всю мою жизнь. Это фильм «Трудно быть богом». Прекрасно было 10 лет стоять с гением Алексеем Германом, смотреть, как он работает. И не важно, получился этот фильм или нет. А снимался фильм 14 лет. Режиссер не дожил до премьеры, оператор не дожил. И никакого ковида не было…
— Почему так получилось?
— Я считаю, что Герман сам не понимал, что он хочет, чего снимает: он метался из стороны в сторону. А все потому, что снимал очень сложный материал. Это не комедия, это не трагедия, это не мелодрама. Это «черт знает что». И это тоже надо уметь снимать.
— Как оцениваете фильм?
— Мне он не понравился. Я вижу отдельные своеобразные сцены. Но в целом нет. Но это не братья Стругацкие. Авторское кино, конечно, имеет право на такое существование. Но опять-таки это получились не Стругацкие.
— А какие из ваших работ вы можете отметить?
— Люблю роль в фильме «Вино из одуванчиков». Смотрю на себя и понимаю, что я таким наивным никогда не стану. И гордость обуревает от той моей игры… Нравится сериал «Нереальные истории» на СТС, где есть приколы, где я перевоплощаюсь в Ивана Грозного.
— Вы играли в музыкальном фильма «Мама» по сказке «Волк и семеро козлят». Это была последняя роль Савелия Крамарова до отъезда в Америку. А вы жили в одном номере. Чем-то делился?
— Когда снимались с Крамаровым, все с ним прощались. Я с ним жил в номере. И он говорил: «Вот уеду, дураков будешь играть ты». Почему уезжал? Ведь я знал его амбиции… И он знал, что великий артист, ждал, что уедет в Америку, его там оценят. А хер! Бесславно умер великий комедийный артист. Поправил класс и стал обычным американцем без знания английского. А ведь я знаю его амбиции. Как и Борис Сичкин, куражный и эпатажный артист ушел бесславно.
— Вполне успешно складывалась ваша карьера в кино, вы снимались в популярных и классных картинах… В одном даже сыграли с сыном. Приходилось оказывать протекцию?
— Протекции никакой не было. В свое время новомодный артист Александр Рева пригласил меня на «Бабушку легкого поведения». Он сказал, что поклонник моего таланта. Я вначале сомневался, но фильм получился прекрасным. А вот во второй части я играл со своим младшим сыном, который играл сына Нагиева. На начало съемок сыну было 14, а режиссер искал 10-летнего мальчика. Хотя я вначале предложил попробовать сына, но режиссер отказался, так как не подходит по возрасту.
И я не стал настаивать: режиссеру виднее. Хотя я предупреждал, что десятилетний ребенок может не дотянуть из-за неопытности. И после того, как режиссер попробовал на пробах 50 мальчишек, понял, что никто не подходит. Тогда он позвонил мне и попросил привести на пробы сына – ведь видел его до этого. И когда попробовал на пробах, то утвердил на роль. А сейчас готовится новый фильм «Прабабушка легкого поведения».
— И как складывается карьера сына?
— В этом году сын поступил в актерский колледж, который организовал Олег Табаков. Там первые два года учатся как в колледже, а последующие три года получают высшее образование. Но поступал опять-таки самостоятельно. Поступать было сложно, проходил пять туров, уходил из дома в 11 часов, приходил в 11 вечера как выжатый лимон.
— Насколько я знаю, что вы выступали как режиссер…
— Да, к своему 70-летию поставил в Театре Луны спектакль по Фрейду, сыграл главную роль. Правда, спектакль на нашей сцене прошел всего два раза. Правда, были сложные времена пандемии. И сейчас решается, где дальше может идти этот спектакль…
— Трудно быть режиссером и актером? Ведь режиссер не может посоветовать что-то актеру?
— Может только послать… А если серьезно, то очень сложно быть и режиссером, и актером: требует больших сил. Быть одновременно и тем и тем практически невозможно. Надо быть либо на сцене, либо на режиссёрском месте. Но у меня просто был опыт игры Фрейда в Швейцарии. И я взялся за эту постановку. Тем более я берусь за постановки только в тех случаях, когда понимаю, что это никто не поставит…
Андрей Объедков
для информационного аналитического издания «Российский Репортер»