Доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
В тех случаях, когда материалы уголовного дела о преступлении рассматриваемой категории содержат доказательства, полученные на основании результатов оперативно-розыскного мероприятия, для признания законности проведения такого мероприятия необходимо, чтобы оно осуществлялось для решения задач, определенных в ст. 2 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», при наличии оснований и с соблюдением условий, предусмотренных соответственно ст. 7 и ст. 8.
Продолжим разбирать уголовное дело и приговор суда в отношении Алексея Харина (Волгарева). Начало смотрите в материале «Это уже похоже на системный подход к „закатыванию в зону“». Кратко напомним, что Приговором Кировского районного суда г. Астрахани от 29 июля 2020 года, Харин (в настоящее время Волгарев) Алексей Николаевич, признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, и ему назначено наказание в виде 8 (восьми) лет 6 месяцев лишения свободы без дополнительных видов наказания с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Сама по себе статья 228 УК РФ («Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества») тяжкая. А потому требующая особо тщательного рассмотрения как на стадии следствия, так и на стадии рассмотрения дела в суде. Однако, зачастую, никто особо не разбирается в деталях (как показывает практика рассмотрения подобных дел). Ни следствием, ни судом не учитываются не только смягчающие вину доказательства, но и, нередко, собственно доказательство вины подследственного, а впоследствии подсудимого.
Широкой огласке такие дела, как правило, не подвергаются. Ибо «228-я» уже звучит как однозначный приговор и осуждение обществом. Но далеко не всегда это справедливо. В данном конкретном случае, как видно из материалов уголовного дела, вообще доказательства сомнительные. Давайте посмотрим откуда появляется такой вывод.
В суде первой инстанции стороной защиты заявлялось ходатайство об исследовании вещественных доказательств, а именно наркотического средства каннабис (марихуана) массой 9,1 г., прозрачный полимерный пакет, пакет черного цвета, две гигиенические палочки с ватными тампонами (образцы буккального эпителия Харина (Волгарева). Судом первой инстанции в удовлетворении заявленного ходатайства в нарушении действующего законодательства отказано. Почему? Да попросту данное вещественное доказательство в материалах дела … отсутствует…
Как такое может быть? Если человек кого-то убил — есть труп. Грубо, но это можно назвать одним из вещественных доказательств (да простят нас юристы!). Если украл — в вещественных доказательствах присутствуют украденные вещи или иные материальные ценности. Это важно! Касаемо «наркотической» статьи вещественные доказательства в виде изъятого наркотического вещества наиважнейшие. Как можно строить обвинение, если таковые в деле отсутствуют?! Тем не менее, этот вопрос почему-то не заинтересовал судей…
Также необходимо отметить, что генетическая экспертиза не проводилась, в материалах уголовного дела соответствующее заключение эксперта отсутствует. О чем мы? Если человек касался запрещенных наркотических средств, на его руках обязательно останутся соответствующие микрочастицы. А генетическая экспертиза (попросту смыв с рук) может, хоть и косвенно, либо подкрепить обвинение (если микрочастицы у подозреваемого в наличии), либо поставить его причастность к делу под сомнение (если таковые не имеются).
Казалось бы, это элементарно обязательное действие. Но вот заинтересовано ли в этом собственно следствие? Нет. Почему и откуда такое утверждение? Да попросту, как нам поясняли неоднократно причастные к правоохранительной системе люди, существует негласное правило: если дело по 228-й заведено, оно должно быть обязательно направлено в суд и обвиняемый не должен выйти оттуда на свободу. То же и у судей. Вы слышали об оправдательных приговорах по этой статье? Мы — нет. Даже если они и существуют, то буквально в единичных случаях. Причина такого все также — «система не велит». Раз «228-я», то однозначно немалый срок. И пусть доказательства «недопустимые» или отсутствуют по факту. Таковы «требования системы».
Идем далее. И снова упираемся в отсутствие еще одного важного вещественного доказательства. А именно — денежные средства в размере 3 000 руб. которые якобы Харин (Волгарев) получил от свидетеля под псевдонимом «Александр» не изымались (отсутствует акт изъятия денежных средств). Они не признаны вещественным доказательством и в материалах дела отсутствуют…
Еще одно из серьезных нарушений при расследовании данного уголовного дела. На которое суды также «закрыли глаза». Исходя из постановления о возбуждении уголовного дела, поводом и основанием к возбуждению уголовного дела явился рапорт оперуполномоченного полиции, однако, исходя из положений ст. 140 УПК Российской Федерации, содержащей в себе исчерпывающий перечень поводов и оснований для возбуждения уголовного дела, рапорт оперативного работника полиции основанием для возбуждения уголовного дела не является.
Уголовное дело в отношении Харина (Волгарева) возбуждено 27 мая 2019 г., а постановление No 2475с о проведении оперативно-розыскного мероприятия «Прослушивание телефонных переговоров» датировано 29 мая 2019 г., при этом поручения следователя о проведении данного мероприятия в материалах дела не имеется, что противоречит положениям Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и влечет признание результатов указанного мероприятия незаконными.
Необходимо отметить, что сотрудники полиции не обладали предварительной оперативной информацией о сбыте наркотических средств Хариным (Волгаревым), в связи с чем, у них отсутствовали законные основания для проведения оперативно-розыскного мероприятия «Проверочная закупка», обоснованность проведения которого не нашла своего подтверждения в ходе следствия по делу.
Далее. В постановлении о проведении оперативно-розыскного мероприятия «Проверочная закупка» от 22 мая 2019 года, оперуполномоченным Утеповым Ф.У. указано на наличие в действиях Харина А.Н. признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 2281 УК Российской Федерации, с конкретизацией названия и размера наркотического средства в отсутствие заключения эксперта либо специалиста, что свидетельствует о заведомой фальсификации доказательств.
Обращает на себя внимание тот факт, что показания «засекреченного свидетеля» под псевдонимом «Александр» противоречат результатам оперативно-розыскного мероприятия «Проверочная закупка». «Александр» утверждал в суде о разговоре с Хариным (Волгаревым), что не подтверждается материалами уголовного дела. В том числе и результатами оперативного-розыскного мероприятия «Прослушивание телефонных переговоров» (и детализацией телефонных переговоров).
Наиважнейший момент в данном деле. Судьи совсем не обратили внимания на то, что, согласно детализации соединений абонентского номера Харина (Волгарева) , в инкриминируемый период последний находился по ул. Бакинская, д. 65 г. Астрахани. То есть на расстоянии более 1 км. от места проведения оперативно-розыскного мероприятия и не мог прибыть на место преступления в указанный следствием период!
Следующий момент, который, если бы следствие и суды строго соблюдали принцип Презумпции Невиновности, мог бы поставить под сомнение вину Алексея Харина (Волгарева): факт незаконного сбыта Хариным (Волгаревым) в помещении магазина по пл. Ленина, д. 8/1 г. Астрахани наркотического средства свидетелю под псевдонимом «Александр» основывается исключительно на показаниях последнего. Напомним, что «Александр» является «агентом» оперативников. А значит — лицом, крайне заинтересованным.
При вынесении Приговора так же не было усмотрено еще одно важное обстоятельство. В квартире, где проживал Харин (Волгарев), и магазине, где по версии следствия и произошло криминальное событие, проводились обыски. Однако протокол обыска в магазине в материалах дела отсутствует! Что еще важно в данном аспекте — в момент задержания Харина не провели осмотр его машины!
Все вышеуказанные моменты являются юридически важными при вынесении приговора. Но судьями учтены не были совсем. Кроме того, изложенные в приговоре выводы содержат существенные противоречия, которые могли повлиять на правильность применения уголовного закона в отношении Харина (Волгарева). Принципы Презумпции Невиновности были цинично отодвинуты в сторону, а приговор, как мы можем это видеть, был вынесен согласно «требованиям системы».
Продолжение следует…
