Вести сегодня бизнес — та ещё «жесть» …

«То ли ещё будет,

То ли ещё будет,

То ли ещё будет,

Ой-ой-ой!»

Как живется предпринимателям в современных условиях? Если поговорить с ними «по-душам», можно услышать много интересного. И далеко не радужного. Многие сравнивают ведение бизнеса в современных реалиях с пробивающейся сквозь асфальт травинкой.

Есть такая популярная метафора — ростки, которые пробиваются через трещины в асфальте. Именно так у нас живут предприниматели. Среди главных сложностей: огромное количество отчетности; сложная бухгалтерия; отсутствие помощи от налоговой; монополизация; политическая и экономическая ситуация; высокие налоги.

Вот основные факторы, давящие на тех, кто ведет частный бизнес.

«Нужен ли честный — частный бизнес в России»?

В последние несколько лет прослеживается плавное, но стабильное повышение налоговой нагрузки на частный бизнес, что, естественно, отражается на его развитии и, соответственно, экономическом развитии всей страны.

За последние десятилетия не раз увеличивались выплаты по НДС, патентной системе налогообложения и торговому сбору. Значительно выросли отчисления в Пенсионный фонд и в ФОМС. При этом, что касается страховых взносов — для добросовестных их плательщиков, выплачивающих своим сотрудникам высокую заработную плату, нагрузка по страховым взносам также ежегодно растет. При этом льготы по страховым взносам для малого бизнеса, к сожалению, доступны лишь отдельным категориям плательщиков.

Если в 2020 году выплаты по единому налогу на вмененный доход (ЕНВД) увеличивались, то в 2021 году ЕНВД, на котором находилось около 2 миллионов индивидуальных предпринимателей и не малая часть юридических лиц, вообще отменили.

Всем этим предпринимателям и юридическим лицам пришлось столкнуться с необходимостью изменения налогового режима. Большинство из них перешли на упрощенную систему налогообложения (УСН), при которой налог рассчитывается не от предполагаемого («вмененного») дохода, а от фактических поступлений. Что во многих случаях эквивалентно повышению налоговой нагрузки.

«Не те перемены»

При этом, страна перешла к расчету имущественных налогов по кадастровой стоимости — ежегодно уточняются и дополняются перечни объектов, которые подлежат обложению имущественными налогами по новой системе.

Происходит и переоценка ранее проведенной кадастровой оценки. Чаще всего — в сторону ее повышения. Это ситуация отражается не только на компаниях и ИП, являющихся собственниками недвижимости. Рост налоговой нагрузки по имущественным налогам приводит и к росту платы за аренду помещений и земельных участков, используемых малым бизнесом.

О какой помощи малому предпринимательству можно вообще говорить, если на практике прослеживается общая тенденция к постепенному повышению налоговой нагрузки? Хотя ещё в 2014 году президент Владимир Путин ввел мораторий на рост налогов для бизнеса.

Малый бизнес сейчас находится в ситуации, когда спрос на производимые товары и услуги ограничен из-за сокращения реальных доходов граждан. А расходы (как производственного, так и фискального характера) продолжают расти. Неизбежный результат этого — падение рентабельности бизнеса, в ряде случаев приводящий к его закрытию.

Собственно говоря, именно это и наблюдается в последнее время. Самые свежие данные показывают, что общее количество субъектов малого предпринимательства неуклонно сокращается. Особенно это заметно в сегменте малых организаций (юрлиц), число которых сокращается заметно более высокими темпами.

Многим давно понятно, что продолжающееся повышение налоговой нагрузки лишь повысит темпы сокращения числа малых предприятий. И это при том, что национальный проект «Малое и среднее предпринимательство» предусматривает, что к 2024 году в сфере малого и среднего бизнеса должно быть занято 25 миллионов человек. А доля сектора в ВВП страны должна достигнуть 32,5%. На данный момент фактические показатели существенно отстают от этих целей, что не удивительно.

«Где же выход»?

Можно ли преодолеть это отставание? При наличии существующих тенденций в экономике и экономической политике государства, конечно, нет. Выполнение этих задач требует принципиально иного подхода к развитию малого и среднего бизнеса.

И прежде всего, в сфере налоговой политики, где не только категорически следует отказаться от любых действий, повышающих нагрузку на малый бизнес (как минимум на период реализации нацпроектов), но и проработать налоговые стимулы для его участников, создающих рабочие места. Крайне важно, чтобы эти стимулы имели не точечный, а широкий охват по всей стране.

А значит, нужны не только инициативы с мест по предоставлению таких стимулов, но и всесторонняя поддержка этих инициатив на федеральном уровне.

Рассмотрим в качестве примера анализ экономической деятельности субъектов, применяющих упрощённую системы налогооблажения (УСН). Она свидетельствует о необходимости уточнения критериев о среднесписочной численности работников (не более 120 работников) и дохода, полученного от осуществления предпринимательской деятельности (до 200 млн. рублей в год).

Эти критерии для сферы оказания услуг, в которых основным ресурсом является человек (охранный бизнес, клининг и т.д.) не применимы. Так как демонстрируют дисбаланс между этими критериями. Критично мешающий развитию компаний.

Еще из этих предельных критериев следует, что каждый из 120 сотрудников организации, применяющей «упрощёнку», может приносить ежемесячный доход в размере более 138 тысяч рублей. В сложившихся ценовых предложениях на рынке услуг, в том числе по государственным/муниципальным контрактам, это невозможно.

Для получения же дохода, предельного для применения УСН, требуется увеличение штатной численности в двое, а порою и втрое. Но она ограничена цифрой 120. Указанный дисбаланс приводит к искусственному увеличению организаций, вместо их естественного укрупнения.

«Что в охранном бизнесе»

Видимо поэтому, по имеющимся на сегодняшний день сведениям Росгвардии в Российской Федерации зарегистрировано более 20 тыс. юридических лиц, имеющих лицензию на осуществление частной охранной деятельности. Но в то же время, по анализу экспертов отрасли, все они могут быть сведены к 3-3,5 тысяч организаций.

Понятно, что такое положение на рынке частных охранных услуг не может устраивать ни собственников, ни государство. Безусловно, государству проще контролировать 3, 5 тысяч организаций, чем 20 тысяч. Кроме того, сокращение количества охранных организаций — это уменьшение числа мест хранения оружия и повышение качества охраны объектов.

В том числе, объектов, охрана которых финансируется за счет средств государственного и муниципального бюджетов, а также объектов с требованиями антитеррористической защищенности.

Также для государства укрупнение частных охранных организаций — это возможность эффективного задействования их возросшего потенциала в вопросах обеспечения общественного порядка, и в том числе в условиях чрезвычайных ситуаций и повышенной готовности, как происходит в настоящее время.

Для охранных организаций поднятие предела по численности персонала означает возможность не только консолидации материальных и финансовых ресурсов, повышение конкурентоспособности предприятия, улучшение качества услуг, но и возможность увеличения договоров/контрактов и, следовательно, доходов, что в конечном итоге повышает рентабельность бизнеса.

Как указывалось выше, указанный дисбаланс в предельных критериях по численности работников в организации и по доходам характерен не только для частной охранной отрасли, но и для других направлений бизнеса, где основным источником дохода является физический труд работника, а сами работы (услуги) не являются высокооплачиваемыми. Но, наверное, только в охранной отрасли подобный дисбаланс напрямую влияет на уровень безопасности объектов и граждан.

Таким образом, пересмотр критерия по количеству работников в сторону повышения, если и скажется на поступлениях в бюджет, то только в лучшую сторону. Так как меньшее количество, но более крупных компаний и контролировать проще. Однако в настоящее время эта инициатива не находит понимания на федеральном уровне.

Вместо этого, частный бизнес получает ужесточение налогового бремени и усиление регулирования. Осуществляемого теперь не только налоговиками и других госслужбами, но даже банками, которые стали элементом фискальной политики (что, кстати, не удивительно, в свете высказанной руководителем крупнейшего банка России Германом Грефом позиции, что малый бизнес является фабрикой по отмыванию доходов, полученных незаконным путем).

Исходя из этой данности, не удивительно, что сейчас стало повсеместным вменение добросовестным налогоплательщикам в вину не проявление должной осмотрительности при выборе контрагента. Да и сам принцип презумпции добросовестности налогоплательщика, когда его недобросовестность должна быть доказана фискальной службой, уже не действует.

Ведь проще, без приложения усилий доначислить добросовестному налогоплательщику, т.е. тому, кто работает открыто, прозрачно, по закону. Получается, что именно по закону заработанное забирают, чтобы отчитаться о пополнении бюджета. И не важно, соблюдался ли при этом закон, чьи-либо права и законные интересы, а ведь они защищены Конституцией.

«Дробиться или нет»?

А как относится добросовестному налогоплательщику к применению в отношении его оценочных, субъективных критериев, по которым он неожиданно для себя, да и других, становится нарушителем или даже преступником. Речь идет о, так называемом, «дроблении бизнеса», хотя действующее налоговое законодательство не содержит определение этого понятия.

По сложившейся практике под этим понятием понимается получение налогоплательщиком налоговой выгоды путём искусственного перевода своих доходов на взаимозависимых лиц. Вместе с тем, «дробление бизнеса» не запрещено законом.

Поэтому судебная практика, не отрицая допустимость дробления бизнеса при ведении предпринимательской деятельности, вводит исключения. Признавая те или иные действия по дроблению бизнеса нарушениями. То есть речь идет о полностью оценочных категориях и их субъективном усмотрении. Что не позволяет однозначно определить, какие действия, не запрещенные законом, могут быть расценены как неправомерные.

Так, например, предпринимательская деятельность в одном лице или в нескольких не образует состав правонарушения. Одно лицо может правомерно участвовать на законных основаниях в деятельности разных субъектов. Семейное предпринимательство нередко ведут в нескольких организационных формах. Что не делает всех участников одним субъектом и не свидетельствует о нарушении закона с их стороны.

«Спецрежим для спецусловий»

Использование же специальных режимов налогообложения направлено на получение малым и средним предпринимательством законных преимуществ во взаимодействии с крупными хозяйствующими субъектами.

Это важная часть российской государственной экономической политики. Выгоды малого и среднего предпринимательства от взаимодействия с крупным образуют признак успешного государственного регулирования, а не злоупотребления со стороны налогоплательщиков.

Сложившиеся реалии, ставящие под сомнение соблюдение конституционных прав и принцип презумпции добросовестности, с одной стороны, и необходимость фактического выживания в этих условиях — с другой, вызывает у многих добросовестных налогоплательщиков разумное и обоснованное сомнение в целесообразности такой добросовестности.

А провоцирует возникновение таких сомнений у законопослушных граждан именно отдельные детали государственного механизма, которые требуют перенастройки. От государства ждут прекращения налогового и правоохранительного беспредела. Глубокой проработки законодательной базы под малый и средний бизнес. Создания соответствующей бизнес-среды, в которой правила для бизнеса должны быть прозрачными, четко сформулированными и не должны распространяться задним числом.

В условиях ужесточения санкций, когда, как воздух, нужен новый качественный скачок в росте экономики, именно сейчас пора от слов переходить к делу и принять срочные меры по стимулированию экономики. Но пока — все идет по накатанной. К очередному ужесточению для бизнеса.

Игорь Глуховский, Федор Клочков, Виктор Ульянов